И однажды при рассматривании сразу на трёх мониторах визуализаций данных о своём мозге, наблюдений одного из метагалактических доменов и экспериментов с т.н. «закрученными» элементарными частицами высоких энергий сознание вдруг «поплыло» и всё окружающее превратилось в набор неких постоянно изменяющихся подвижных узоров из имеющих фрактальные формы волн разных размеров и цветов. Это было чем‑то похожим на то, как увидел мир Нео в конце первого фильма «матрицы»10. Только вместо цифр и символов были некие колышущиеся и изменяющиеся – одни быстро, другие медленно – цветные узоры фрактальных волн, из суперпозиций которых и складывались предметы и происходящие с ними и в них процессы.
Сосредоточив внимание на том или ином узоре, Пётр мог как бы «провалиться»‑погрузиться в него, увидев этот узор уже как суперпозицию более мелких узоров‑волн, каждый из которых тоже мог быть «разложен» на ещё более мелкие. И так до некоего уровня, когда узоры превращались в набор простейших линий и символов. Разглядывая которые, Пётр понял, как древние тибетцы создавали мандалы, а древние северяне руны, которые впоследствии были заимствованы прародителями азиатской расы и стали основой для возникновения иероглифов и ба‑гуа. Также ему стало ВИДНО, откуда пифагорейцы взяли метод нумерологически сокращенных чисел. И он осознал, что большинство физических и математических законов можно представлять в графической форме, после чего их вывод можно сделать путем ясно видимых и потому не таких уж и сложных рассуждений. В частности, это позволяло сделать такое доказательство Великой теоремы Ферма, которое не требовало использования неизвестных Ферма математических конструктов.
А ещё «проваливание» внутрь узоров позволяло замечать наличие в них нарушающих гармонию аномалий. Так, рассматривая своё тело, которое тоже было суперпозицией неких фрактальных волн, Пётр в части узора своего правого колена увидел дисгармонию, созданную, вероятно, травмой во время одного из спусков на сноуборде. И подумал, что хорошо бы это исправить. И едва возникла эта мысль, как узор восстановился в своём изначальном совершенстве.
В этот момент осознание снова как бы «прыгнуло», расширилось и охватило ещё один аспект, или измерение узоров – их протяжённость. Стало возможным видеть все узоры сразу, не перенося внимание с одного на другой. Пётр легко пронзил взглядом стены здания и расширив, как научился во время занятий по ТРИАДЕ, область просмотра на все 360 градусов, смог охватить видением весь большой узор в сфере примерно километром в диаметре от места, где сидело его тело. Увидев помимо того, что находилось на поверхности, также и область, которая находилась под землёй (со всеми подземными коммуникациями, скоплениями грунтовых вод и т.п.), а также сверху, где среди узоров потоков воздуха выделил узор, соответствующий пролетающему неподалёку вертолёту.
Под этим новым «углом зрения» узоры выглядели несколько иначе – и Пётр понял, что этот вид суперпозиции волн‑узоров отражает то, что принято называть временем! И осознал, что времени как такового не существует, а есть лишь некая причинность в проявлении суперпозиций тех или иных узоров. Это всё равно что кино – на самом деле всё уже есть на киноленте, или на диске в компьютере, но когда фильм воспроизводится, то события фильма приобретают некоторую последовательность.
А «фильм» Реальности, наблюдаемой людьми и другими живущими с ними в одном варианте Вселенной разумными существами, был создан в момент того, что называют Большим Взрывом. Т.е. началом «развёртывания» Исходного Узора этой Реальности, который изначально был, есть и будет в Безвременье. Пётр понял, что «время» действительно не зря ассоциируют с рекой и говорят, что оно «течёт». Представьте себе реку, которая течёт по своему руслу и по которой идут волны как от ветра, так и от проплывающих по ней судов. Если вы находитесь на одном из них, то видите, как постепенно изменяются берега и рисунок волн. Но стоит вам подняться над рекой повыше – и вот вы уже видите сразу и изгибы русла, и то, что находится на берегах, и волнение на воде на всей той протяжённости реки, которую может охватить ваш взгляд. А из космоса вы можете увидеть всю реку целиком. Прочувствовав эту аналогию, Пётр решил попытаться расширить своё осознание‑наблюдение до состояния, способного охватить всю полноту Исходного Узора Реальности.
И когда ему уже показалось, что это начинает получаться, всё исчезло! Пётр снова осознал себя сидящим перед тремя мониторами в медленно вращающимися на них созданными 3V‑системой образами данных о его мозге, наблюдений одного из метагалактических доменов и экспериментов с т.н. «закрученными» элементарными частицами высоких энергий. И хотя он не узрел всю полноту Реальности, в разуме остались «отголоски» его созерцания. И он сейчас непостижимым образом знал – без обдумывания и последовательных логических построений! – как можно создать метод точного прогнозирования погоды, систему гибридного интеллекта для операторов РЛС, способную сопровождать рои из высокоскоростных дронов, а также систему выявления на ранних стадиях рака лимфатической системы. В этом состоянии разума для того, чтобы связать физические величины в сложные формулы, не требовалось никаких усилий. Казалось, формулы появляются в его сознании сами собой. Так, словно он их просто вспоминает. И пока это знание не пропало, Пётр принялся записывать эти теснящиеся в его мозгу формулы и алгоритмы в отдельный файл. Но прежде, чем он успел записать всё, мозг отключился. И в сознание Пётр пришёл лишь тогда, когда его, сидевшего с запрокинутой на спинку стула головой, закрытыми глазами и казалось, не дышавшего, стала трясти за плечи пришедшая в лабораторию Лариса. Открыв глаза, Пётр увидел склонившееся над ним испуганное лицо девушки и услышал:
– Ты как себя чувствуешь? Может «скорую» вызвать?
Сев прямо и слабо улыбнувшись, Пётр ответил:
– Нормально. Просто переработал, видимо, чуток. Мысли пришли дельные и, как говорят, «состояние потока» – вот и не заметил даже, как вырубился. Просто я не спал, похоже, почти сутки – и вот результат. Так что обойдёмся без «скорой». Просто пойду домой отсыпаться.
– Давай я тебе чаю сделаю и пирожок дам с джемом, – предложила Лариса. – А то ты так можешь и до метро не дойти. Или может такси вызовешь?
– Пирожок – это хорошо! И чай тоже, – ответил Пётр, действительно ощутивший после слов Ларисы зверский аппетит. – А такси не нужно. Я ж не миллионер… пока. Да и пешочком лучше мозги «проветрятся».
Успокоив Ларису, выпив с ней чаю и поболтав немного о том, чем он тут занимался сутки напролёт, Пётр покинул лабораторию и пошёл по своему привычному маршруту вдоль канала в сторону Невского. Он шёл, вглядываясь в узоры на воде, надеясь снова поймать момент, когда он сможет ими управлять. Но на этот раз ничего такого не произошло. Видимо, организм действительно здорово устал и требуемое состояние не возникало. Оставив бесплодные попытки, Пётр ускорил шаг и, дойдя до метро, поехал домой. Добравшись до дома, он снова почувствовал голод. Поэтому поставил кипятиться чайник и сварил себе нашедшиеся в морозилке пельмени. Съев которые и выпив чаю с вареньем, он прямо посреди дня завалился спать.
Проснувшись около четырёх вечера, Пётр решил пойти прогуляться в Парк Победы. Зайдя в парк, он уже привычно расфокусировал зрение – и мир снова стал превращаться в некий аналог «арабской вязи» из суперпозиций разноцветных волн фрактальной формы. А в следующий момент образы вдруг стремительно начали терять чёткость, возникла сильная головная боль, а ноги стали «ватными». Увидев сквозь пелену в глазах стоявшую впереди скамейку, Пётр буквально из последних сил дошёл до неё, сел – и снова потерял сознание.
Когда он очнулся, то первым делом посмотрел на часы. Оказалось, что в «отключке» он пробыл не более получаса и сейчас чувствовал себя так, словно внезапно накатившей на него дурноты и не было. Встав со скамейки, он сделал несколько глубоких наклонов, вдохов‑выдохов, а потом пару раз присел. И никаких неприятных ощущений. Что же с ним произошло? Пытаясь вспомнить, что же предшествовало потере сознания, Пётр погулял ещё около тридцати минут и пошёл домой. Решив, что он просто сильно переутомился.
Утром следующего дня он пришёл в лабораторию и первым делом проверил сделанные расчёты и записи тех настроек визуализиций, которые он нашёл для изучения данных о погоде, ЯМР и УЗИ‑обследований и, главное, работы РЛС в разных режимах. Всё оказалось на месте. Бегло просмотрев результаты, некоторые из которых его сильно удивили – словно и не он их писал – и поговорив с пришедшей в лабораторию Ларисой, Пётр окончательно уверился в том, что случившиеся вчера кратковременная и позавчера длительная потери сознания являются следствием чрезмерно напряжённой работы. Утешало то, что работа для «Заслон»‑а была выполнена даже с опережением назначенного срока и с хорошими результатами. Правда где‑то на самом краю сознания возникло ощущение, что он чего‑то упускает, словно было что‑то ещё, что повлияло на эти его «отрубы». Но как Пётр не напрягал память, ничего необычного вспомнить не смог. А потом это ощущение пропало, и Пётр со спокойной душой сел писать руководству «Заслон»‑а отчёт о проделанной работе.
Однако не один Пётр написал отчёт о произошедших событиях. И если его отчёт завершил историю, начатую на совещании у генерального директора фирмы «Заслон», то отчёт второго, не менее значимого, но до сего момента никак не фигурировавшего в описании участника этих событий положил начало новой. Вот текст этого документа:
[10] https://youtube.com/clip/UgkxdOObSUWFcdAPEuecbYINjir2aWcRCLJa
